«я знаю, на что способны мужчины»: истории девушек, которые столкнулись с сексуальным насилием

Извращённые папаша и сынок

В свои 19 лет Джастин Терри из города Спотсильвания, штат Вирджиния, слыл среди друзей заядлым сердцеедом. Симпатичный юнец, обладатель неплохой фигуры, менял женщин, как перчатки. Правда, любовниц находил не среди сверстниц, а в старшей возрастной категории — дамы бальзаковского возраста млели от сексуальных талантов этого «жеребца-производителя». Если ровесники одобряли Джастина, разинув рты, слушали его рассказы о «мамках», то это увлечение юнца не находило понимания со стороны его отца Адама Терри, в чьем доме Джастин жил с тех пор, как умерла мать. Может быть, 42-летнему Адаму не нравилось, что сынок водит в дом ровесниц его покойной жены. К тому же сам Терри-старший предпочитал красоток юного возраста: некогда, он потоптал зону за изнасилование 17-летней туристки. Как бы то ни было, отец долго пенял сыну, что тому «куда больше подходят молодые девчонки, чем старые тетки». Пенял до тех пор, пока Джастин не признался, что ровесницы холодны с ним. «Это ничего, разогреем!» — ответил папаша, прихватил тесак и, прыгнув в автомобиль, отправился добывать девочек для сынка. В роли таковых оказались две школьницы 14 и 15 лет, которых, тот под угрозой перерезать горло за малейшее сопротивление — добрый папенька доставил любимому чаду на дом. Здесь девчонок насильно напоили спиртным и бросили в койку к Джастину. Спустя некоторое время, видя, что пьяные школьницы не способны оказать сопротивления, Адам, до того благосклонно с ножом в руках, взиравший на сексуальные «упражнения» Джастина, отшвырнул нож в сторону и присоединился к сыну. По итогам содеянного, с учетом избиения жертв и лишения одной из них девственности, сын с отцом получили сроки 100 лет в тюрьмном учреждении на двоих. Терри-старшему, как инициатору преступления досталось 75 лет, а Джастину, как «простому исполнителю» всего-то 25 лет тюремных нар.

О молодом человеке

— У вас сейчас есть молодой человек. Как вы познакомились?

— Мы вместе работали. Он на меня очень сильно не похож.

— Как скоро вы ему рассказали обо всём?

— Это произошло в начале апреля. А познакомились мы в декабре прошлого года. То есть через несколько месяцев.

— Его первая реакция?

— Это он посоветовал обратиться в полицию?

— Да. Он сказал, что без этого уже никуда. Просто потом уже начались угрозы со стороны моего отца, и чего только не было…

— Какие угрозы? Что он говорил?

— «Я тебя убью». Были и угрозы моему молодому человеку.

— Напрямую?

— Да. Они были знакомы. Отец приходил в кофейню, они виделись… Мне он говорил: «Если не выполнишь то, что я говорю, я сделаю так, что твоих друзей и близких покалечат или убьют».

— И вы верили, что это реально?

— Да. Потому что мой отец — отличный манипулятор. Я верила в то, что он говорил. До сих пор у меня это осталось: когда я прихожу в какое-то место, где мы бывали с отцом, я всегда оглядываюсь на дверь и боюсь, что сейчас он войдёт. Этот эффект присутствия — постоянный. Настолько он контролировал мою жизнь. Куда я иду, с кем я иду. Звонки раз в полтора-два часа. Он всегда придумывал причины находиться вместе со мной в одной компании… Сейчас многие не очень близкие друзья и знакомые часто спрашивают, как отец, куда он пропал. Приходится врать, что-то придумывать, я не могу сказать правду… Мне странно, что никто из моих друзей не подозревал, не задавался вопросом, почему у отца и дочери такие близкие отношения. Мне кажется, это было заметно.

— На невербальном уровне? Жесты, взгляды?

— Да. Когда мы шли по улице, он мог меня спокойно взять за руку. И я не знала, что делать. Когда я пыталась выдёргивать, он реагировал: «Ты чего? Чего отстраняешься от меня? Почему так себя ведёшь?» Я ему объясняла, что это ненормально. На что он сильно бесился, вёл себя агрессивно.

— Он когда-нибудь бил вас?

— Нет, не бил.

Истории

Постов о насилии в семье в соцсетях уже сотни. Их пишут женщины всех возрастов и социального положения. Многие женщины-блогеры, а также бизнес-организации (фитнес-студии, школы женского здоровья, салоны красоты) публикуют посты в поддержку жертв избиений и требуют принять закон о профилактике домашнего насилия. «Сколько еще девушек должно погибнуть, чтобы это прекратилось?» — спрашивает участница флешмоба в Twitter.
«7×7» приводит несколько таких историй.Анна, Киров

— Мой бывший муж душил меня 5 июля 2019 года. Дети были неподалеку. Он предложил на выходные уехать за город, якобы отдохнуть и провести время с детьми. Я не знаю, зачем я туда поехала, но я поехала. И это было ошибкой. Там, в загородном доме его родителей, он сначала унижал меня, а потом повалил на дорожку и душил. Он больше меня и сильнее во много раз, сопротивляться было бесполезно. Я кричала, пока могла. Он сдавил мне горло, я не могла дышать. Я подумала, что сейчас он меня убьет, воплотит в жизнь свои угрозы. Я представила, что дети останутся без мамы. Мне было очень больно и очень страшно. Затем он меня все-таки отпустил. Вышвырнул в кусты мой телефон. Повторюсь, мы были за городом.
Вызвать полицию я смогла только на следующий день 6 июля. Я написала заявление: «прошу привлечь к ответственности». Сейчас на дворе 23 июля. Полиция не сделала ничего!!! Он каждый день, каждый божий день он унижает меня при детях.

Людмила Власенко, Уфа 

— Когда я была первый раз замужем, еще в студенчестве свадьбу сыграли, с первых же дней в браке что-то пошло не так. Он был страшно ревнив, придирался ко всему, его раздражало все, он орал на меня, унижал, много чего было. Через несколько месяцев это случилось в первый раз — он поднял на меня руку и ударил по лицу. Я простила. Я приняла решение, что все, буду уходить, однозначно. Еще около шести месяцев я решалась на этот разговор. Сказала… и, слава богу, выжила… Такого страха я не испытывала никогда, я думала, меня просто убьют. Лицо, голова в крови, синяках, ссадинах, ушибы. Еле сбежала. Я вот что хочу сказать: да, мне повезло, да, хватило смелости уйти, но ведь огромное количество женщин живут, и терпят это насилие в семье, и погибают, оставляя своих деток сиротами.

Татьяна Боровкова, Кемеровская область

— Историй очень много, и часто они заканчиваются трагически. Я сама очень долго жила в страхе, боясь пикнуть, иначе получала шквал побоев, всем, что попадало под руку. Мне повезло, я смогла вырваться из этого ада. А вот моей знакомой нет. Писала кучу заявлений, и толку никакого. Итог: 27 ножевых ранений и двое детей — сироты. 

Дарья, Москва

— Я знаю о домашнем насилии не понаслышке. Меня бил муж, а потом просил прощения и говорил, что любит. Помню, как замазывала синяки тональным кремом, чтобы поехать к маме в гости. «Упала, ударилась» — стандартная отговорка. Даже когда я ушла от мужа и жила у родителей, избиения не прекратились. Я писала заявление, снимала побои. Полиция должна была отправить меня на судмедэкспертизу (тогда я не знала об этом), но они не сделали ничего. Сотрудник полиции позвонил мне почти спустя год, чтобы узнать как у меня дела. Муж остался безнаказанным. А если бы был суд, ему выписали бы штраф 5000 рублей. И все.

Ольга Шестакова, Тюмень

— Настоящие синяки выглядят иначе. Глаз опухает и заплывает. Переносица становится шире в два раза. Синяк имеет несколько цветов от желтого до темно-фиолетового. В детстве отчим бил маму, бабушку и меня. Бил по ушам, голове, у меня выступали «подводки» на глазах. В свой день рождения я поехала писать заявление на него. Суд и штраф 5000₽ государству (из нашего семейного бюджета), он продолжил жить с нами. Я ушла из дома в 15. Пять лет назад в ночь с 15 на 16 июля — это была третья годовщина свадьбы плюс я получила диплом о высшем образовании — меня избил бывший муж. С двух часов ночи до семи утра он не давал мне спать и все это время бил, кулаками, ногами, предметами. Он схватил меня за волосы на улице и тащил до квартиры, под окнами у меня выпал телефон и слетела обувь. Я орала всю ночь: «Помогите, он меня убьет! Хватит!», но никто из соседей даже не вызвал милицию.

Москва

Ольга Синяева с мужем, приемным сыном Игорем и тремя родными дочерьми

У москвички Ольги было двое своих детей, когда она решилась взять третьего ребенка из детского дома – мальчика Игоря. Ему было на тот момент три года, и Ольга думала, что он и не вспомнит, откуда он. Но с самого начала начались проблемы.

Женщина перечитала много литературы по детской психологии, прежде чем узнала, что Игорь страдает от последствий эмоциональной депривации – у него в раннем детстве не было эмоционального контакта со значимым взрослым. Окружение в детдома постоянно менялось, у него не выработалось привязанности из-за этого, мальчик мог уйти с любым встречным.

В 2013 году Ольга Синяева сняла фильм о системе детских домов «Блеф, или с Новым годом!». В этом фильме она показала, что происходит в российских детдомах. В фильме приводится статистика, что почти половина воспитанников попадает в тюрьмы, лишь 10% адаптируется к нормальной жизни.

Что делать, если у папы или отчима с ребёнком подозрительные отношения?

«Надо попытаться выяснить, есть ли у ребёнка какой-то близкий человек, которому он доверяет. Жертве всегда нужен кто-то, кто объяснит, что нельзя скрывать, нужно рассказать о том, что с тобой происходит, в противном случае это никогда не закончится. Что запугивания и шантаж преодолимы, из этого есть выход. Бывает, что о сексуальном насилии, совершённом над ребёнком в детстве, становится известно спустя уже 20—30 лет, — говорит Левченко. — Нужно попробовать поговорить с мамой ребёнка: бывает, она действительно не замечает, что происходит. Доверенным человеком может быть брат или сестра, кто-то ещё из родственников. Нужно постоянно быть на связи с ребёнком или подростком, у них после сексуального насилия велик риск суицида. И главное — объяснить жертве, что она в этом не виновата. 90% девочек-подростков в том, что с ними происходит, винят себя, даже если их насилует родной отец.

Зачастую педофилы на этом выстраивают свои отношения с жертвой: «Ты меня сама спровоцировала, в одних трусах по комнате ходила! Почему на тебе такое сексуальное платье?»

И не нужно бояться обращаться в правоохранительные органы. Сделать это может любой человек, в том числе не член семьи. Педофилами занимается Следственный комитет. Нужно идти и писать заявление. Следователи обязательно проведут проверку. Многих останавливает отсутствие доказательств. Но их сбор — задача не гражданина, а следователей. А вот предотвратить или остановить совершающееся преступление может каждый. Даже если информация не подтвердится, заявителю ничего не будет. Если он, конечно, умышленно не наврал. Можно и нужно обращаться на нашу круглосуточную горячую линию «Сдай педофила» — мы проконсультируем, как действовать».

Что думают о защите женщин чиновники

О законопроекте стали много говорить на федеральном уровне. Глава Совета по правам человека при президенте Михаил Федотов сказал, что «закон, действительно, очень нужен, потому что сейчас насилие все больше уходит с улиц, а вот домашняя преступность по-прежнему остается сильной».

На пленарном заседании Совета Федерации 23 июля спикер верхней палаты парламента Валентина Матвиенко заявила, что сенаторы изучат возможность усиления законодательства по борьбе с домашним насилием и подготовят свои предложения.

— Честно говоря, мы убедились в том, что реальной аналитики положения дел у нас нет, поэтому мы шарахаемся от одной цифры к другой. Общественные организации дают одну статистику, у правоохранительных органов вообще нет такой статистики или она очень слабая. Давайте со всем этим разберемся и сделаем хорошее нужное дело по защите женщин от семейного бытового насилия, — сказала Матвиенко.

Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова 24 июля выступала перед участниками молодежного форума «Территория смыслов». Отвечая на вопросы волонтеров, она попросила их сообщать ей о фактах домашнего насилия и призвала создавать центры для помощи его жертвам.

Одно из самых резонансных уголовных дел о домашнем насилии в России — дело сестер Хачатурян. Сестры Мария, Ангелина и Крестина Хачатурян обвиняются в убийстве их отца Михаила Хачатуряна. Их задержали 28 июля 2018 года, на следующий день после убийства. Девушки признали свою вину, но в ходе следствия рассказали, что отец много лет издевался над ними, в том числе совершал сексуальное насилие. Защита настаивает, что сестры находились в безвыходной ситуации и совершили преступление в целях самообороны. Сейчас сестры Хачатурян находятся под стражей и ждут суда.

За время расследования в поддержку сестер Хачатурян в разных городах страны проходили пикеты, онлайн-петицию на имя главы Следственного комитета России Александра Бастрыкина с требованием прекратить уголовное дело подписали более 300 тыс. человек.

«Я ему верила»

— Отец давил на жалость?

— Да. И я, естественно, ему верила. В тот момент я находилась в эмоциональных тисках.

— А когда наступил пубертатный период, не пришло осознание, что такие отношения ненормальны?

Сейчас я работаю над этим. Потому что у меня очень много страха, отвращения, плохих мыслей по отношению к себе… Много сожаления, что я не поговорила ни с кем раньше. Когда я доходила до эмоциональных пиков, когда мне хотелось кричать от того, насколько было внутренне больно, я думала, что лучше бы моя жизнь уже закончилась прямо сейчас. Я тогда умоляла, чтобы со мной что-нибудь произошло. Потому что для меня это был самый лёгкий вариант выхода из этой ситуации.

— И попытки были?

— Были. Но не удавалось. Что-то меня останавливало. В голове звучала фраза: «Ты не знаешь, что будет завтра». Я рассказывала об этом своей лучшей подруге. Мы долго плакали, она просила при первых же подобных мыслях обязательно ей говорить.

Я передавала записку другу, с которым мы вместе со второго класса. Написала очень сумбурно, думаю, он, скорее всего, не понял, что происходило.

— Вы пытались обратить внимание на свою проблему, а не действительно покончить с собой, верно?

— Да. Но в итоге я его тоже очень легко убедила, что всё закончилось и всё нормально… У меня были порывы поговорить со своими близкими учителями. Я им очень доверяла, они меня вдохновляли. Вообще мне всегда лучше удавалось найти контакт с более взрослыми людьми, чем со сверстниками. Я хотела всё рассказать учительнице по литературе, но в какой-то момент просто что-то щёлкнуло — и я передумала. Я не помню, по какой причине я этого не сделала. Может быть, меня остановила её религиозность… Ребёнку без какой-то поддержки очень сложно пойти на опасный шаг. И то, что я делаю сейчас, — это для меня очень сложно морально.

— А сейчас вы бы ей рассказали?

— Да.

— И не боялись бы за маму?

— Вы не пробовали обратиться на горячую линию для подростков?

— Никогда об этом не думала. Сейчас я понимаю, что это очень многое бы изменило. Но тогда у меня и в мыслях не было звонить куда-то и рассказывать.

Челябинская школа-интернат

Зимой этого года Россию всколыхнул скандал в Лазурненской школе-интернате в Челябинске: несколько детей рассказали о насилии со стороны посетителей и преподавателей. В марте школу закрыли в связи «с режимом ограничения подачи воды», затем воспитанников развезли по лагерям на отдых и распределили по другим учреждениям.

В начале этого года приемные родители двух воспитанников школы застали подростков за занятием сексом. Мальчики после расспросов рассказали, что их этому научил некий Серега, который регулярно приходил к ним в интернат, водил на рыбалку на озеро, угощал едой и алкоголем, а затем насиловал в камышах.

Оказалось, что от сексуального насилия пострадало 7 мальчиков из трех семей Челябинска. С Серегой приходил еще один мужчина, а многих детей принуждали к сексу четверо педагогов. В феврале возбудили только одно дело – против Сергея К., того самого Сереги, остальных подозреваемых отпустили, они проходят в качестве свидетелей. Сотрудники интерната были отправлены на курсы повышения квалификации, но с февраля с детьми они уже не работают.

По словам одной из приемных матерей, их замучили проверками органы опеки, и из-за этого пришлось переехать из Челябинска в другой регион России. Все три семьи находятся под подпиской о неразглашении материалов следствия и не имеют права давать интервью.

В самом интернате пропускать журналистов и давать им комментарии отказываются. Школу должны ликвидировать, однако там по-прежнему остаются люди. В заборе, окружающем здание, есть огромные дыры – на территорию через них может пройти любой желающий.

Уполномоченная по правам ребенка при президенте России Анна Кузнецова заявила, что изучала случай с этой школой-интернатом, но делать преждевременные выводы не хочет:

Защитный ордер — не для детей

В июле 2020 года бывший муж напал на Дарью на улице и избил ее, это случилось после подачи иска в суд о насилии над дочерью. Девочка уже сидела в машине, а я грузила велосипед в багажник, — рассказывает Дарья. — Он появился внезапно, попытался вытащить ребенка из машины, она стала его кусать, я схватила дочку. Он бросил меня на землю и всем весом упал на меня. Прохожим удалось их разнять, после чего Дарья зафиксировала побои и обратилась в суд, ей удалось получить защитный ордер. Режим визитов приостановили и назначили отцу свидания с ребенком в специализированных центрах встречи — государственных учреждениях, где дети видятся с родителями под наблюдением специалистов.

Из-за пандемии центры не работали до осени 2020 года. Дарья успела пару раз свозить дочку для встреч с отцом. Во время тех свиданий ребенок плакал и не хотел идти. А затем бывший муж подал встречный иск против Дарьи — и добился отмены защитного ордера. С декабря 2020 он снова должен был забирать дочь к себе домой. 

Иногда, возвращаясь от отца, дочка рассказывала про новые попытки ее потрогать. Она говорила, что он обещал ее убить и подробно объяснял, как будет это делать. Избивал ее пару раз, без особых следов, только синяки, — вспоминает Дарья.

Она обращалась в российское консульство в Барселоне, но там, по ее словам, посоветовали «договориться» с отцом ребенка или уезжать из страны, что фактически равносильно похищению несовершеннолетней.

Дарья Сидоркевич, фото из личного архива.

В феврале 2021 года Дарье удалось добиться, чтобы суд направил ребенка на повторную психологическую экспертизу. Это было на неделе, когда она была у отца. Все это время пообщаться с дочерью не получалось — поговорить по телефону он не давал, а в школу не возил. Повидаться с девочкой у Дарьи получилось только на следующий день после обследования. Когда она пришла забрать ее из школы, то увидела огромный синяк на ее лице дочери и ноги фиолетового цвета. Дочь объяснила, что ее избил отец за то, что я все рассказала. Суд вновь выдал бессрочный защитный ордер. Но сейчас Дарья опасается, что бывший муж сумеет и во второй раз его обжаловать. 

В Испании добиться защитного ордера в случае насилия над ребенком — редкость, хотя такая возможность и предусмотрена законодательством. По данным Генерального совета судебной власти Испании, только 3,1% дел о гендерном насилии в стране заканчиваются приостановкой режима посещения мужчин, которые жестоко обращались со своими женами

И только 5,2% судей принимают решение о лишении опекунства и задержании агрессоров в качестве меры предосторожности для защиты несовершеннолетних. Сейчас Дарья готовится к новым судебным заседаниям

Олег

В детстве я постоянно играл с соседскими мальчишками. Ну как играл: мне было 7, им примерно по 14, я всегда таскался за ними. Они, вроде, не были против, но иногда издевались надо мной – давали курить «Приму», а после смотрели и смеялись с того, как я захожусь кашлем. Или мы уходили глубоко в гаражи, они убегали от меня, а я оставался один и пытался найти дорогу домой. Я не знаю, почему я всё равно продолжал играть с ними — наверное, потому что у меня особо не было друзей, я жил в частном секторе и рядом практически не было детей.

И вот как-то раз они нашли складные металлические «игрушки» на старой автобазе – какие-то детали, которые прикольно собирались и разбирались. Я, конечно же, тоже захотел такую. Они сказали, что тогда я должен её заслужить, и завели меня в летний душ. Учитывая мой возраст, я даже представить не мог, что меня там ждёт.

После этого они закрыли дверь на щеколду изнутри. Один из них снял штаны и сказал: «Соси!». Я стал плакать, отбиваться, но он заставил меня это сделать, а потом присоединился второй. Каким-то чудом я смог вырваться и ударить одного из них, убежал домой, залез на чердак и просто сидел там до вечера. Я не понимал, что произошло, но чувствовал, что случилось что-то очень плохое.

Там меня и нашёл отец. Мама плакала, потому что не знала, где я, а отец первым делом залез на чердак после того, как пришёл с работы –

он знал, что у меня там есть убежище. Я рассказал, что произошло. Отец впал в дикую ярость, сказал, что пойдёт и переломает им ноги. Взял какой-то черенок от лопаты и побежал к соседям. Помню только, как сосед оттаскивал его от своего сына, какие-то крики – в этот момент я вышел во двор и подглядывал из-за угла дома. Вроде бы, отец сильно избил этого парня.

Казалось бы, справедливость восторжествовала, но нет. Никто не вызвал полицию, никто даже не поговорил со мной – на этом родители посчитали, что инцидент исчерпан. Я же так толком и не понял, что случилось – это я осознал спустя несколько лет.

Всё время, что я учился в школе и университете, мне казалось, что меня это никак не задевает. Было и было. Я смог это пережить, у меня не осталось никаких страхов, сильных переживаний или детских травм. Но это только казалось. Всё, что случается с нами в детстве, рано или поздно трансформируется в комплексы. В моём случае тоже так произошло.

В какой момент мне показалось, будто что-то мне мешает жить. Я долго не мог понять, что же это, пока в памяти совершенно случайно не всплыло это воспоминание. И тут всё встало на свои места. Сейчас я пытаюсь как-то решить эту проблему, общаюсь с психологом и набираюсь смелости поговорить с родителями о том, что же тогда произошло – потому что то, что я помню, может сильно отличаться от того, что произошло на самом деле. Возможно, спустя двадцать с лишним лет они тоже смогут мне всё объяснить.

Что дальше

— Я планирую уехать в другой город

Сейчас уже неважно куда. Главное — всё это забыть

Потому что я сейчас хожу по району, и все воспоминания накатывают…

— Маму заберёте с собой?

— Я ей предлагала уехать. Она сказала, что не оставит фирму. У них с отцом была совместная компания. Он был в ней директором, мама — соучредителем.

— Вы думаете о том, что когда-то у вас будет семья, дети?

Мне важно быть с единственным человеком всю жизнь. Я хочу строить полноценные крепкие отношения

Хочу, чтобы у меня были дети. Иногда думаю, как буду их воспитывать, чему учить, чем они будут заниматься в жизни… Это то, о чём я старалась думать, когда было совсем тяжело и казалось, что уже нет выхода.

— Вы же понимаете, что следователям едва ли удастся доказать эпизоды из вашего детства?

— Да, понимаю.

— Вы пойдёте в суд? Вы имеете право не присутствовать в зале суда.

— Мне сказали, что я могу написать заявление и всё будет происходить без меня. Я не знаю… Сейчас я боюсь его видеть. Я до сих пор испытываю страх.

— И зависимость?

— Да. Наверное, лучше бы я его не видела.

• Елена планирует переехать в другой город, чтобы ничто не напоминало ей об отце-насильнике
• RT

— Испытываете жалость к нему?

— Нет, жалости нет. Когда она хотя бы чуть-чуть возникала, я начинала прокручивать в голове всё, что он делал со мной — без моего желания, видя, что я плачу. Видя, что мне плохо! И он продолжал это делать. Жалости нет абсолютно.

Санкт-Петербург

Саша, один из потерпевших

В Санкт-Петербурге от насилия со стороны взрослых людей пострадал Саша (имя изменено. – Примеч. ред.). Это произошло еще в 2004 году на школьной линейке: Саше тогда было 12 лет, к нему подошел мужчина и предложил подзаработать. Он отвел мальчика в подвал, закрыл дверь и изнасиловал его.

– Сначала я плакал, но он мне пригрозил. Ну, молчи, никому не говори, а то тебе будет плохо. Я пошёл наверх в группу, как будто ничего не было. Ну, я испугался. Потом пошёл на эти деньги купил себе что-то покушать, – вспоминает Саша.

Сейчас ему 26 лет, и он один из четырех официально признанных Следственным комитетом потерпевших по уголовному делу против пятерых человек – двух сотрудников и бывших выпускников детского дома в Санкт-Петербурге. Один из них дал показания, но потом отказался от них. Остальные обвиняемые настаивают на своей полной невиновности, и их родственники также уверены в этом.

По материалам Следственного комитета, преступления совершались с 2005 по 2010 годы, но некоторые несовершеннолетние воспитанники детдома говорят, что все творилось вплоть до настоящего времени.

Другой подозреваемый, из рассказа Саши, насиловал его и других детей в своем кабинете в школе. Он водил воспитанников на кофе, в «Макдональдс», предлагать улучшить оценки.

Третий подозреваемый, бывший воспитанник детдома, водил сирот на концерты благодаря «проходкам» от многочисленных знакомых из шоу-бизнеса.

27-летний Яша Яблочник – единственный из потерпевших, кто открыто общается с журналистами. По его рассказу, в первый раз его изнасиловали в 12 лет – это был тот же мужчина, что совратил Сашу. Затем насилие продолжалось в детских лагерях, куда ребята приезжали на каникулы.

Через некоторое время Яша отправился в агентство, где занимались съемкой фотомоделей. Кастинг проходил в обычной квартире. Ребят просили фотографироваться в одежде, затем раздеться, и на следующий день их заставили сниматься в порносъемках.

Мальчик продолжил сниматься в фото- и видеосъемках с другими парнями и девушками. Однажды фотограф заявил ему, что продолжить снимать Яшу и платить ему деньги, только если тот согласится с ним заниматься сексом.

За каждую фотосъемку Яша получал по 1000 рублей, за каждое видео – 1500. Это гораздо больше, чем 40 рублей в месяц, выделяемые государством на карманные расходы. Тогда Яша не понимал, что происходит, и просто покупал себе то, что хотел.

Он добавил, что в этой порностудии снимался почти весь детский дом, но никто ничего не мог изменить. Только в прошлом году арестовали фотографа, который насиловал детей – из Астрахани его перевезли в Петербург, против него возбудили уголовное дело.

Саша и Яша из-за перенесенного пытались покончить с собой, их отправляли на лечение в психиатрическую больницу, а после выпуска они лишились жилья из-за «черных риэлторов». Сейчас Яша снимает квартиру и работает официантом, мечтает стать актером и путешествовать. Саша же работает дворником, хочет выселиться из служебной квартиры от шумных соседей и создать свою семью.

«Счастлива без рук. Реальная история любви и зверства», Маргарита Грачёва

11 декабря 2017 года Дмитрий Грачёв посадил свою жену Маргариту в машину и отвёз в лес, где больше часа пытал, а потом отрубил девушке кисти рук топором. Незадолго до этого Маргарита сказала, что хочет развестись: муж подозревал её в изменах, провоцировал конфликты и избил, когда та захотела уйти от него с двумя сыновьями.

После страшных событий Грачёв отвёз Маргариту в больницу и сам сдался полиции. Врачам удалось частично спасти левую руку девушки, на правой она носит протез.

Книгу «Счастлива без рук» Маргарита написала вместе со своей мамой. Внутри она рассказывает о своём детстве, жизни с бывшим мужем, детально вспоминает день трагедии и объясняет, как устроен её протез. По словам Грачёвой, ей хотелось, чтобы книга помогла другим женщинам, которые терпят домашнее насилие.

Сейчас Маргарита живёт полной жизнью: она вела программу «Близкие люди» на канале «Россия‑1», появилась на обложке журнала «Домашний очаг» и ожидает третьего ребёнка.

Читать

«3096 дней», Наташа Кампуш

Когда жительнице Австрии Наташе Кампуш было 10 лет, её похитил техник Вольфганг Приклопиль. Мужчина удерживал девочку в маленькой комнате под своим гаражом восемь с половиной лет, избивал, морил голодом и насиловал. Но однажды Наташа воспользовалась невнимательностью насильника: пока тот отвлёкся на телефонный звонок, девочка сбежала. Ей удалось добраться до соседнего дома, владелица которого вызвала полицию. Похититель понял, что теперь за ним началась охота, и покончил жизнь самоубийством — бросился под поезд.

В книге Наташа подробно рассказала о своей жизни в плену. Издание стало ответом журналистам, которые предполагали, что Кампуш страдает от «стокгольмского синдрома» — болезненной привязанности к своему мучителю. Сама Наташа считает, что это не так. 

Существует также фильм «3096 дней» — его сняли в Германии в 2013 году, Наташа выступила в роли одного из сценаристов. Роль Кампуш в картине исполнила Антония Кэмпбелл-Хьюджес.

Спустя годы после трагедии Наташа не опустила руки: она успела поработать телеведущей и выпустила собственную коллекцию украшений. В 2019 году Кампуш написала новую книгу о травле в интернете, с которой столкнулась после побега: там она не только ответила хейтерам, но и активно выступила против сексизма, расизма и других видов дискриминации в Сети.

Читать

Юлия

Лет до 15 я была замкнутая, молчаливая, в своём мире, часто ничего не понимала, словно не от мира сего. Это потом как-то все наладилось что ли, хотя я до сих такая, странная для всех. Когда мне было 6, мама вышла замуж во второй раз. И знаете, я вот вроде и безразлично уже к этому отношусь. Но почему-то все равно помню. Когда мне исполнилось 8, отчим стал ненавязчиво прикасаться ко мне. Я была очень странной. Никому ничего никогда не говорила. И почему-то делала все, что он говорил. Как помогал раздеваться, под видом игры. Щекотал, и ненароком везде трогал. Я даже не придавала ничему значения. Как постоянно хотел играть голыми и называл этой тайной игрой. Хотя я и так ничего не говорила никому.

«Знай моё имя. Правдивая история», Шанель Миллер

В 2015 году в СМИ появились новости об Эмили Доу — девушке, которую изнасиловали после студенческой вечеринки в Стэнфорде. Эмили Доу героиню назвали журналисты — настоящего имени пострадавшей никто не знал.

Доу нашли другие студенты около мусорного контейнера: она потеряла сознание и очнулась только в больнице. Во время суда девушка обратилась к насильнику лично со словами: «Ты меня не знаешь, но ты был во мне, и поэтому сегодня мы здесь». Она рассказала, что чувствовала после изнасилования, как пыталась поговорить об этом с близкими и отвечала на унизительные вопросы следствия. Полный текст обращения Buz­zfeed — слова Доу прозвучали как манифест жертв насилия, стали вирусными и собрали 11 миллионов просмотров. Насильник Эмили провёл в тюрьме всего несколько месяцев, после чего вышел на свободу.

В 2019 году девушка дала интервью, где раскрыла своё настоящее имя Шанель Миллер. С этого началась работа по «возвращению» себе своего имени и чувства собственного достоинства — ей не хотелось быть очередной безымянной «жертвой» из новостей. Продолжением стали мемуары «Знай моё имя» — подробный и честный рассказ о культуре насилия, прошлом и боли, которую Миллер до сих пор пытается осознать.

Читать

От: admin

Эта тема закрыта для публикации ответов.